Despre frati. About bros. Про настоящих верных друзей и братьев. Которых у меня нет ниодного.

Мы не крутые, но крутые нас боятся . Мы не ВОРЫ в законе, но люди с понятием ценят нас. Мы не вооружены, но всегда опасны. Нас нигде не ждут, но нам везде рады. Нас мало, но мы едины. Мы те, которых называют БРАТЬЯМИ... Миша Тихончук 19 лет, Бричаны Кишинёв, Молдоваhttp://www.odnoklassniki.ru/profile/357434872648
Денис Цуркан 19 лет, ......., Молдова http://www.odnoklassniki.ru/denis.tsurkan

Таких девушек часто можно встретить на улицах, в принципе ничего удивительного – типичная соска, коих миллион: черные прямые волосы, черные брови уголком, тональный крем, зеленые глаза, накрашенные блеском губы и так далее.

Я вошел в маршрутку и тут же поймал на себе мимолетный женский взгляд. На меня смотрело довольно похотливое личико. Таких девушек часто можно встретить на улицах, в принципе ничего удивительного – типичная соска, коих миллион: черные прямые волосы, черные брови уголком, тональный крем, зеленые глаза, накрашенные блеском губы и так далее. Отдав водиле законные 25 р, я зарылся вглубь салона и стал такать пальцем в обледеневшее стекло. 

http://www.yaplakal.com/forum6/topic311673.html

Она сидела напротив меня, прямо на том месте, через которое просят передать «за проезд». Маршрутка, наконец, тронулась, и мы начали играть в традиционную игру «я отведу глаза или она отведет глаза». Как правило, на таких, я долго не заостряю внимание. Ну что с них взять? Ну да, сексуальна, отдает пошлостью и дерзостью изо всех дыр, но ведь их хрен удержишь, если речь пойдет о семейной жизни. Вечные тусы, тугие подруги, клубы, мальчики, ля ля фа фа, вечные оправдания, тонкий «Винстон», проблемы с мамой и пять миллиардов пар сапог и туфель. И она такая же, ну сто пудов. Четко соответствует избитому стереотипу. Я еще раз перевел на нее взгляд, чтобы лишний раз убедиться в правильности своих суждений. Ну да, так и есть – в одной руке пакет «Рив Гош», в другой телефон «тачскрин», в ушах белые наушники, черная аккуратная курточка и дерзкий взгляд в мою сторону. В нашей игре я, явно проигрывал, так как первый отводил глаза в сторону мужика пьющего пиво. Еще чуть-чуть и он отдаст мне свою бутылку, типа «Да зае….л, на пей!!!» 

Газель ползла своим маршрутом, лишь изредка останавливаясь на стандартных остановках «За светофором можно?», «За перекрестком остановите» и тд. Мне повезло, я живу на конечной - это значит, что к дому я подъезжаю почти в гордом одиночестве. И этот случай не стал исключением, когда маршрутка остановилась, в салоне остались каких-то пару человек и мы. 

Она вышла первой, а я за ней. И конечно, не заценить ее тыл, было бы нелепой глупостью. Короче, сзади у нее тоже было все в порядке – джинсики ровным слоем облегают попу, подчеркивая ее форму и оптимальную упругость. Если продолжать и дальше облизывать ее глазами, то можно заметить, как пару ровных ног венчают короткие черные сапожки. В руках мирно покачивается такая же черная лакированная сумка.
Вообще, у себя на районе я этой девушки не видел, да если сказать честно - у меня такой район, что лучше вообще никого не видеть. 

Она вдруг обернулась, и я тут же вскинул голову вверх, типа смотрю в сторону своего окна, и не важно, что оно с другой стороны. Медленно, но верно, мы брели к моему дому – некогда бывшему общежитию, которое после развала страны стало полноценным жилым корпусом, где часть квартир была приватизирована, а часть сдавалась внаем. Недолго думая, я решил обогнать спутницу. Так будет легче и мне и ей, а то, как дети малые – якобы не замечаем, что пялимся друг на друга всю дорогу. 

Подъезд дома встретил меня традиционным запахом разлитого пива, мочи и спящим, на всем этом великолепии, бомжем. Обычная ситуация. Нажав кнопку вызова лифта, я услышал, как тот начал свое движения откуда-то сверху. Вот почему так, когда вызываешь лифт с девятого этажа, он тянется снизу, когда вызываешь его с первого, он прется сверху? 

Размышляя над этой загадочной лифтомифологией, я даже не заметил, как тихо, почти неслышно по разломанной плитке подъезда зацокали каблучки женских сапожек. «Ну, здрасти, мне еще с ней в лифте ехать». Через пару-тройку секунд она уже стояла возле меня, традиционно бросив в мою сторону колкий взгляд. Двери лифта открылись.

Я пропустил ее первой, потом зашел сам.

- Вам какой этаж? - Поинтересовалась леди. Ее голос мне понравился, он не был противно-высоким, как часто бывает, а немного низковатым, даже в какой-то степени грубоватым. 

- Девятый! - сказал я, и она нажала пятый. 

Всю дорогу мы молчали, но я чувствовал, как она смотрит на меня. Интересно, а существуют ли ситуации, когда прямо в лифте, первой встречной говорят «Привет, давай познакомимся?» Наверно, нет. Да и глупо это вообще, в грязном лифте, знакомиться с девушкой. Если, конечно, она не лифтер, а ты не застрял. Наконец, после мучительных и бесконечных семи секунд, лифт дернулся и остановился. Я вышел из него, дабы пропустить мадам, но она, видать, не поняла такого маневра и пробурчала:

- Это, пятый этаж, молодой человек.

Тут я решил быстро отшутиться, а то еще подумает, что я как все – немой и странный маньяк. 

- А вдруг, в гости пригласишь. – Сказал я ей в спину, когда она пыталась попасть ключом в замочную скважину. Девушка остановилась, медленно повернула голову и сказала:

- Ну так заходи. 

Упс! Сразу же в голове стали мелькать вопросы: Чистые и целые ли у меня носки? Появились ли прыщи на лбу? Не слишком ли грубая щетина? Да и вообще мылся ли я сегодня с утра? Признаться, я не ожидал такого поворота событий.

Но прогнав все эти глупости, я, все же, последовал за ней. Не знаю, то ли меня вела ее искренность, то ли ее попа, я сейчас не смогу сказать наверняка, но то, что мне захотелось побольше узнать о ней – это точно. 
Комната, в которой она жила, была довольно ухоженная: аккуратно заправленная постель, на ней ноутбук. На кухонном столе ничего лишнего, кроме пакета конфет и пачки сублимированного кофе.

- Разувайся! – сказала она и сама принялась снимать сапожки.

Здесь все было по ГОСТу. Ни одной блядской диковинки я не приметил. Даже банки ЯГУАРА, не было видно. Наоборот отовсюду пахло хозяйственностью, как будто она каждый день готовилась к тому, что встретит кого-то в лифте и пригласит домой. Лишь одно меня немного подкосило, но подкосило в лучшую сторону – возле кровати, рядом с подоконником стояла сушилка для белья, на которой помимо блузочки и кофточки висели рядком женские трусики, и все, как назло, стринги. Я почувствовал, что на кончике языка собираются слюни, а колени начинают рецидивно трястись. Благо, все это великолепие было тут же прикрыто брошенным махровым полотенцем. 

Она, вежливо, пригласила меня к столу

- У меня только кофе… И это… - Она потянулась и достала, какую-то банку. – И ореховая паста. Тебе сколько сахара?
- Три… - ответил я и позволил себе немного по-пялиться на ее декольте, в котором тоже все было отлично сгруппировано. – Блин, да этого не может быть!
- Что? – Спросила девушка и приподняла левую бровь. Тут я понял, что уже начал озвучивать свои мысли. Как бы ни ляпнуть чего лишнего.
- Меня зовут Стас!
- Оля!
- Ну очень приятно! Ты снимаешь?
- Ага! Недавно переехала. 
- А ты откуда? 
- Вообще, из Молдовы. 
- О круто!

Далее последовал ряд традиционных клише: Где работаешь? Там-то, а ты? Там-то? Сколько ты здесь уже? Столько-то? А ты местный? Неа, от туда-то? И так далее.

Чем дольше мы общались, тем больше я понимал, что на моих глазах рушится стандартный стереотип. Она не казалась мне обычной соской, пытающейся себя выгодно сдать в аренду или сорваться куда-то в клуб с парой глупых подруг. Нет, она была абсолютно обыкновенной, несмотря на то, что выглядела она просто шикарно. Я сразу же стал вспоминать, на какую порно актрису она похожа. В голове всплыла пара героинь – я молча отметил их для себя и вернулся к разговору. 

- … Да хозяйка, блин, задолбала. С этого месяца плату за комнату подняла… - Ольга жаловалась. Но мне было наплевать на ее «интересный» рассказ, я то и дело переводил взгляд на ее зеленые глаза, с глаз на рот, со рта на грудь и обратно. И говорить, какие фантазии меня посещали в данную минуту, не стоит, итак, я думаю, все понятно. Главная проблема, которая передо мной открылась, так это то, что я не мог решить для себя - почему она такая простая. Сидит мне заливает про жилье, хозяйку какую-то, до этого ковырялась в носу, а еще раньше рассказывала, как заблудилась в ИКЕИ. Я человек уже не маленький, и давно для себя определил, что девушки делятся на две категории: на тех, кого тупо хочется трахнуть и на тех, кого хочется трахнуть и прожить, ну дай Бог, целую жизнь. Конечно, эта особа относилась к первой категории, но она как-то грамотно разрушала мою структурированную мифологию. Но, я был почему-то убежден, что, не смотря на свою простоту, она тот еще фрукт. Да, к примеру, взять недавний факт - она пустила в комнату незнакомого человека. Хотя я больше похож на аккордеониста, нежели на маньяка, но все же. – А ты сколько платишь за комнату? 
- 9500! Но моя пока не поднимает. – Если честно, меня эти обычные разговоры утомили. Я все искал повода перейти грань дозволенного. Ну ведь это ясно, как день - она знает, что привлекает мужчин. Я – мужчина, я тоже это понимаю. Я у нее в гостях в первый же вечер нелепого знакомства. Ситуация располагает, да и презервативы у меня с собой – Ладно, слушай… Короче, ты отлично…

Но не успел я договорить, как неожиданно раздался звонок в дверь. На часах около 12-ти ночи. 

- Бля… - Послышалось от Ольги и привычное, в таких ситуациях… - Как он меня уже достал, урод!

Мне не нужно было долго догонять, что за входной дверью стоит какой-нибудь кавалер, и судя по всему не один. 

- Я не буду открывать, - сказала Ольга и скрестила руки на груди. 
- А кто это?
- Да Паша, придурок местный… - Звонок снова заверещал, на это раз более настойчиво и часто.
- Короче понятно! - Сказал я и направился в сторону входной двери. Сейчас я, конечно, изображал борзого защитника, но в душе я лихорадочно кусал ногти и шептал «Бля, че делать?!» 

Сквозь дверной глазок можно было разглядеть, минимум троих. Все как положено. Двое стоят курят, общаясь друг с другом, иногда харкая на пол лестничной клетки. Кто-то стоит в кепке, кто-то в пидорке, стандартные пуховички, джинсики, ботиночки. Короче, ребята экипированы по вечернему. Подготовились, молодцы. 

- Оля, еб…ть! Открывай. - Настойчивый гусар все так же продолжал нажимать на звонок. 
- Паша, ее нет, походу. – Вмешался в процесс один из «свиты»
- Да я видел, как она в подъезд вошла. Оля, ты че меня дро…шь? 

Я, молча, разглядывал мразей и думал, как совершить героический поступок так, чтобы мои нос, ноги и кости остались целыми. Я обернулся к Ольге в поисках ответа, но та молчала, отрицательно кивая головой. Я повернулся к двери.

- Кто там? – Наконец, раскрыл карты я. 
- А ты кто такой, бык? – Послышался логичный вопрос. 
- Стас, не открывай. – Ольга прижала ладони к лицу, в глазах заблестели слезы. 

Я около секунды помычал себе под нос, затем тихо выдохнул, неслышно отодвинул язык замка, отошел на несколько шагов назад и с силой ударил дверь с ноги. 

- Еп….. – Послышалось на той стороне. Туловище мушкетера отлетело к противоположной двери и плавно стекло вниз. – Суууууууука, бошка, еб….ть. 
Я вылетел на лестничный пролет и тут же получил прямой удар в челюсть. Где-то справа послышался женский вопль, а слева «Ху….рь его суку». Я пропустил еще один удар, на этот раз ногой в макушку и понял, что медленно оседаю на ступенях лестницы. Голова немного загудела и закружилась. Тут вмешалась Ольга, которая своей паникой дала немного форы. Она отталкивала долговязого дружка в сторону. 

- Олег, не тронь его. Это просто друг. 

Мне этого было достаточно, чтобы прийти в себя. Опершись о стену, я стал быстро подниматься. 

Когда координация постепенно вернулась, я схватил того, кого звали Олегом за горло и силой воткнул его бошкой в стену, а когда его мразнообразная голова отскочила словно мячик, я воткнул ее еще раз. Все, Олег на время вышел из зоны действия сети, этим надо пользоваться. Я повернулся к Паше, который уже летел в мою сторону, и по лицу было видно, что явно не с комплиментами. Только я собрался увернуться от этого барана, как откуда-то мне в челюсть прилетела ступня 45 размера. От боли я завернулся в клубок и завыл, мне тут же стала подпевать своим воплем Ольга. Я лежал на полу и наблюдал, как по мне очередью стреляют ноги разного ботиночного калибра. В основном это были «ECCO» и «Адидас». Вскоре к ублюдкам присоединился и Олег.

Помню в детстве, когда я возвращался домой с синяком, мой папа, уже изрядно подпив, говорил мне «Сынок, бля, если их много и они больше тебя, бери трубу, сука, и еб….шь наотмашь». Эх, папа, папа, а ведь нет трубы-то рядом, мог бы более дельные советы давать. 

Не помню как, но мне все-таки удалось схватить одного из ублюдков за ступню и резко провернуть ее. Это был третий, имени которого я до сих пор не знал. Его тело, ростом примерно 160 см, свалилось в собственные харчки. Воспользовавшись паузой, я стал быстро отползать вниз по лестнице, помогая себе ногами. Остальные двое побежали за мной. 

Вдруг, в голове возник хитроумный план – воспользоваться кем-нибудь, как живым щитом, тогда бить меня будет гораздо сложнее. Из последних сил я выпрыгнул в сторону бежавших на меня лосей и схватил за шею первого попавшегося. Это был Паша. Мы упали вниз и первые две минуты, тупо кувыркались по полу. Наконец, я оказался сверху и начал поливать его обильными ударами в табло. Сзади меня пинал Олежка в спину, но половина его ударов была еле заметной и приходилась вскользь, все это благодаря Ольге, которая пыталась его от меня оттащить. Таким образом, из нас получилась эдакая своеобразная подъездная «Репка», где я пихаю в табло Пашке, Олежка пинает в спину меня, а Ольга тянет-потянет Олежку. Но я не обращал внимания на эту сказку, единственная мысль, которая летала в моей голове, так это забить до смерти лежащего передо мной соперника. Паша, отплевывал то влево, то вправо кровавые слюни и я уже был готов пожинать лавры, как вдруг почувствовал колющую боль в виске, затем раздался женский вопль «Сволочи!», а через мгновение я потерял сознание.

*** 

Тюль, закрывающий окно, мягко колыхался на сквозняке, одна из створок была открыта. Комната постепенно, наполнялась морозным холодом. Я заерзал и застучал зубами, но продолжал смотреть на эту игру ветра и ткани, не понимая, где я, что я, почему я. Со временем, ко мне вернулась память, с памятью вернулась и боль. Я стал замечать, неисправности своего организма. Во-первых, взгляд был мутный и размытый. Наверное, у меня сильная отечность, да плюс на моем лице находились какие-то компрессы или еще что-то. Во-вторых, болел бок, а это походу ребро. В-третьих, я почему-то чувствовал, что у меня во рту не хватает пары зубов. Да и вообще ныло все тело. 

Вот и попил «кофею». 

Вдруг, перед глазами замаячил размытый силуэт Ольги. На ней был черный пуховичок усыпанный снегом. В одной руке она держала пакет с фруктами, в другой пачку каких-то лекарств и бурчала инструкцию.

-…Так, противопоказания. Беременным нельзя, с заболеваниями предстательной железы нельзя и бла-бла-бла… - Она поставила пакет, повернулась ко мне, прикусила нижнюю губу и накрыла меня одеялом. Мне стало теплее. – Черт, вот я дура! Сейчас еще простынет. Бедный мальчик. 
- Ольга, закрой, пожалуйста, окно… – Сказал я, и решил, что теперь-то уже можно с ней о чем угодно разговаривать, после того что произошло. Так я и сделал… - …Но закрой так, чтобы я видел твою отличную задницу!
Она усмехнулась, захлопнула створку и убрала мокрый компресс с моего лба. 
- Не говори фигни, спи давай… 
- О че с Пашкой, с Олежкой и с этим, третьим? 
- Сосед выбежал, помог … Они свалили, суки… Мы не стали вызывать скорою, мало ли, вдруг приедет еще и милиция, а у меня регистрации нет.
- Правильно сделали, что не вызвали… Мне тоже продлевать надо…
- Так ладно, не говори ничего… Ты бы себя видел… Мой маленький - Ольга положила на лоб новое полотенце, которое по запаху напоминало мазь Вишневского и легла рядом. Я закрыл глаза. Ха, «Мой маленький», надо же. 
- Оль? – Прошептал я.
- Ну что?
- А сколько у тебя пар сапог?
- Ээээ! Ну, только те, в которых вчера пришла. Одни, короче. 
- Это хорошо. Значит ты не соска.

В ответ я получил, нежный удар ладошкой по ягодице и мой устоявшийся стереотип был полностью разрушен.

© NikolaNidvoraev 

Особое место занимает фундаментализм в современном исламе.

ФУНДАМЕНТАЛИЗМ В ИСЛАМЕ. Впервые термин «фундаментализм» в религиозном контексте был использован протестантскими священниками США (в начале 20 в.), когда в Бостоне были опубликованы статьи, призывавшие вернуться к религиозным основам (fundamentations) и возродить религиозные принципы в их первозданной чистоте. Это означало также отказ от модернистских идей, которые, по мнению анонимных авторов статей, искажали сущность религии, подрывали ее основы.

Фундаментализм характерен для религий Откровения. Известно, что призыв вернуться к начальным формам религии возникает тогда, когда устаревшая религиозная догма вступает в конфликт с новым состоянием общественного сознания. Сторонники фундаментализма считают, что искажения и чуждые наслоения скрывают истинную сущность религии, которая носит универсальный характер.

В христианстве первым фундаменталистским движением, провозгласившим возврат к истокам веры, был протестантизм, который нанес мощный удар по католицизму. Ныне протестантизм стал одним из направлений в христианстве и утратил присущую ему в прошлом фундаменталистскую непримиримость. См. также ПРОТЕСТАНТИЗМ.

В российском православии идея возрождения «чистоты веры» прослеживается в доктрине старообрядцев, не признавших церковной реформы патриарха Никона (17 в.).

Не избежал проявлений фундаментализма (как борьбы за возвращение к богословским основам веры, «чистой ортодоксии») и иудаизм. В современном иудаизме он представлен раввинатом, который строго контролирует умонастроения и поведение верующих, защищает чистоту талмудической доктрины в борьбе с реформаторами-модернистами.

На территориях, где распространен буддизм и индуизм, фундаменталистские идеи не получили развития, так как в отсутствии канонических текстов верующие отталкиваются от идеи, а не от писания, ниспосланного Создателем, хотя авторитет древних религиозных трактатов как мировоззренческой базы остается незыблемым. В буддизме и индуизме отсутствует прямая контролируемая зависимость между предписаниями Неба и человеческой деятельностью. Кроме того, в этих религиях нет жесткой церковной организации.

Как культурный феномен, современный фундаментализм является реакцией на модернизацию и глобализацию. Его провоцирует секуляризация как освобождение человека и общества от влияния духовенства и религиозных установлений, религиозный индифферентизм (равнодушие к религии), утрата традиционных ценностей и ослабление нравственного начала в обществе. Очевидно, что фундаментализм как идея возврата к истокам или начальным формулам ортодоксии появляется, когда доктрины религиозной системы, освещенные богословскими авторитетами, перестают в должной мере соответствовать этапу общественного развития. В индустриальную эпоху возрожденческие, модернистско-реформаторские движения объективно направлены на восстановление соответствия между устаревшей богословской формой отражения бытия и новым состоянием общественного сознания, порожденным меняющейся реальностью.

Особое место занимает фундаментализм в современном исламе. Дело в том, что в исламе отсутствует понятие ортодоксии. Однако, по аналогии с христианством, более всего понятию «ортодоксия» соответствует суннизм. Термин «сунна» предполагает следование предписаниям, выработанным пророком и его сподвижниками (см. СУННА). Известно высказывание пророка о том, что после его смерти община распадется на 70 и более общин. На вопрос сподвижников: «А кто спасется?», пророк ответил: «Люди сунны и согласия», то есть те, кто следует примеру Мухаммада в жизни и руководствуется принципами, изложенными в Коране.

Суннитское направление в исламе утвердило себя в период становления шиизма. Это произошло спонтанно, в ходе идеологической борьбы, развернутой шиитами – сторонниками халифата Али и его потомков. Противоборство было инспирировано политическими соображениями сторонников династического принципа наследования власти.

В современном исламе суннитского направления фундаментализм выступает в двух ипостасях. Во-первых, это движение за возвращение к истокам веры, которое принято называть салафизмом (от ас-салаф ас-салих – праведные предки, то есть благочестивые раннеисламские авторитеты), иначе – возрожденчество. Во-вторых, движение, условно называемое мусульманским реформаторством.

В шиитском исламе в силу имманентных особенностей доктрины до сих пор не было необходимости в фундаменталисткой реинтерпретации священных текстов. Шииты уповают на прямое руководство Творца через мессию – «скрытого имама», который должен явиться миру. Он является носителем божественного начала. Будучи продолжателем дела пророка Мухаммада, он сообщается с верующими через высшего богословского авторитета в шиизме, который в качестве муджтахида (от глаголаджахада, араб. – прилагать усилия) имеет право интерпретировать волю Аллаха в соответствии с потребностями общины.

Принято считать, что в исламе отсутствуют возможности для развития его идеологии. Эту точку зрения разделяют и некоторые мусульмане, утверждающие, что в 11 в. были «закрыты врата иджтихада» (то есть прекратилась разработка принципов ислама как идеологии в рамках богословских школ), что не позволяет вводить новые средства для рационального осмысления возникающих проблем. Но нам не известны письменные свидетельства этого запрета. Кроме того, существующие юридические школы (мазхаб, мазахиб) одну и ту же проблему могут рассмотреть по-разному (см. ФИКХ), и это не будет нарушением шариата. К этому следует добавить, что «каждодневный» ислам – это синтез доктринальных норм с местными верованиями и национальными обычаями. Практически везде в мусульманском мире (а на его периферии особенно) параллельно с шариатом существует адат – местное право, адаптированное и канонизированное исламом.

В исторической ретроспективе сдвиги в религиозном сознании и жизни мусульманской общины принимали различную форму, ибо с переменой жизненных обстоятельств шариат перестает в полной мере отвечать общественным потребностям. Переосмысление ортодоксальной доктрины стало особенно необходимо с наступлением индустриальной эпохи. В 19 в. с возникновением реформаторских течений в исламе появились тенденции к возрождению аль-иджтихада. В последние годы, несмотря на то, что эти призывы не нашли широкой поддержки со стороны религиозной мусульманской верхушки, среди общественных деятелей ряда стран предложение пересмотреть некоторые исламские принципы с точки зрения современной жизни рассматривается положительно.

Призыв вернуться к первоначальной чистоте религии в истории ислама звучал неоднократно. Одним из самых ярких сторонников этой фундаменталистской по сути тенденции был Ахмад ибн Ханбаль (780–855) – основатель наиболее строгой богословско-юридической школы в исламе. Он считал, что разум человека не способен постичь религиозную истину, поэтому при чтении Корана «не следует задаваться вопросом: как?» (би-ла кайфа?). Его последователи признавали основой мусульманского права, единственным источник аргументации и критерием истины только священные тексты и согласное мнение (иджма) сподвижников пророка. Ему вторил Ахмад Такииддин ибн Таймийа (1263–1328), который был приверженцем идеи абсолютного единобожия, а также выступал против каких либо нововведений в исламе (например, он боролся с культом святых, и даже с культом пророка, как с грехом многобожия).

Термин «исламский фундаментализм» стал активно использо­ваться в исследованиях российских и зарубежных ученых примерно с 70-х гг. XX в.

«Исламский фундаментализм – глобализация»

1. Фундаментализм как угроза глобальной стабильности

Истоки фундаментализма в развивающихся странах

   Понятие «фундаментализм» появилось в начале XX в. в связи с дви­жением христиан-протестантов в южных штатах США. В конце XX в. религиозный фундаментализм резко усилился. Фундамен­талисты выступают за «возвращение к корням», к традиционным религиозным ценностям прошлого и перестро­йку политической и общественной жизни в соответствии с религиозными догмами. По­добные течения есть в исламе, иудаизме, буддизме и индуиз­ме. В Японии и Китае в конце XX столетия резко возросло влияние синкретических религиозных сект. Некоторые из них («Аум Сенри-ке» в Японии) были обвинены властями в терроризме, а другие («Фа Луньгун» в Китае) преследуются как политическая оппозиция (причем в «Фа Луньгун» состоит несколько десятков миллионов человек). В отличие от фашистских и большевистских организаций этот коллектив — религиозная конгрегация (от лат. congregatio — союз, соединение) либо созданные на ее основе партия, общественное движение или нация. В Новое время люди верили, что в состоянии построить совершенное общество на рациональных решениях, здравом смысле и научных методах. Однако сегодня фундаментали­стские настроения подчас охватывают не только социальные низы, но и образованную часть населения. Экономические и политиче­ские катаклизмы, экологический кризис поставили под вопрос само существование цивилизации, основанной на разуме.

   В 70—80-х годах XX в. по всему миру прошла волна экономической либерализации. Политика протекционизма прекратилась и его барье­ры, защищавшие производство большинства стран от конкуренции, были сломаны. В результате страны Африки, Азии и Латинской Америки оказались в большей или меньшей степени открыты для международной торговли. Коммерциализация затронула практически все сферы общественной жизни. Правительства разви­вающихся стран рассчитывали на то, что им удастся привлечь в свою экономику инвестиции, построить на деньги западных инве­сторов передовую промышленность. Быстрое промышленное развитие на основе капиталистических прин­ципов организации производства и современных технологий в зна­чительной степени изменило облик таких стран, как Китай, Южная Корея, Индонезия, Таиланд, Индия, Египет.

   Однако следствием конкуренции с иностранными компаниями стало разорение сотен мил­лионов мелких сельских и городских производителей, появление новых бедняков, резкое увеличение долговой зависимости развивающихся стран. На сегодняшний день долги государств Азии, Африки и Ла­тинской Америки Западу составляют свыше триллиона долларов. Выплата процентов по этим долгам стала одной из главных расход­ных статей бюджета развивающихся стран, что существенно огра­ничивает возможности их правительств для проведения эффектив­ной социальной политики.

   По мнению экспертов, в результате вступления Китая во Всемирную торговую организацию потеряют свои места 50 млн работ­ников государственного сектора, а в деревне разорится около 200 млн крестьян (на сегодняшний день в Китае насчитывается примерно 100 млн безземельных крестьян). В современной Индии тоже идет процесс ра­зорения мелкого крестьянства. От трети до половины ее миллиардного населения постоянно недоедает.

   Как происходят неконтролируемые социальные взрывы в вос­точных государствах, наглядно продемонстрировали события в Ин­донезии, служившей недавно образцом экономических реформ. В 1998 г. Индонезию захлестнули антиправительственные выступления и социальные протесты, которые в ряде случаев переросли в погромы и массовые убийства на этнической и религиозной почве.

   В странах Азии, Африки и Латинской Америки существует сильная самостоятельная культурная традиция, с недоверием отно­сящаяся к идее индивидуального обогащения, к растущей атомизации общества. Там, где бурно развиваются про­мышленность и торговля и где в то же время сильны традиционные общинные устремления, возможно появление новых тоталитарных движений, пытающихся мобилизовать и заставить работать на себя коллективный потенциал, в любой момент готовый вылиться в акции протеста.

Индуистский фундаментализм

   Согласно древнему преданию, в небольшом городе Айодхья индийского штата Утгар-Прадеш на месте рождения бога Рамы располагался ин­дуистский храм. Однако в период завоевания Северной Индии мон­гольским военачальником Захиреддином Мухаммедом Бабуром (1483— 1530) он был разрушен и впоследствии на этом месте воздвигли мечеть. Спустя века, радикально настроенные сторонники индуистского фун­даментализма (хиндутвы) заявили о необходимости восстановления хра­ма, что, по их мнению, невозможно без разрушения мечети Бабура. Молодежная организация «Баджранг дал» («Отряд сильных»), наиболее активно и агрессивно отстаивающая идеи индуистского фундаментализ­ма, неоднократно устраивали в Айодхья массовые процессии. Акция 6 декабря 1992 г. оказалась ро­ковой: организованная толпа разрушила мечеть. Началась резня между мусульманами и индуистами.

Исламский фундаментализм: доктрина

   Исламский фундаментализм — это религиозное течение, которое требует возврата к исламу в том виде, в каком он существовал при пророке Мухаммеде (около 570—632) и при первых его преемниках, «праведных халифах» Абу Бекре, Омаре I, Османе и Али. Под об­щим названием «исламский фундаментализм» часто объединяются самые разные движения и направления и течения — от умеренного до экстремистских.

   Термин «исламский фундаментализм» стал активно использо­ваться в исследованиях российских и зарубежных ученых примерно с 70-х гг. XX в. Постепенно он пере­шел в средства массовой информации, а затем и в наш лексикон.

   Однако исламский фундаментализм зародился не в XX в., как это может показаться на первый взгляд, а имеет давнюю историю и даже особое обозначение в исламе. Тех, кто придерживается фундаменталистских взглядов, именуют салафитами (от араб, «салаф» — «предки», «предше­ственники»). В суннизме термин «сала-фиййа» соответствует термину «фундаментализм», однако употребляется в более широком контексте. В исламской традиции к категории салаф или ас-салаф ас-салихун («благочестивые предки») относятся три первых поколения мусульман — сподвижники пророка (асхаб), их ученики и последователи и ученики учеников. Иными словами, салафитами считаются те, кто призывал или призывает ориентироваться на веру и образ жизни «благочестивых предков», отвергнув все позднейшие нововведения. К салафитам тради­ционно причисляются, например, основатели мазхабов (религиозно-правовые школы) Мухаммед ибн Идрис аш-Шафии (767—820) и Ахмад ибн Ханбал, живший в IX в. Позднее Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб (1703—1787), основываясь на ханбалитских идеях, разработал собствен­ное учение, которое по сей день остается самым последовательным и наиболее организованным течением исламского фундаментализма. В шиитской традиции ислама используется термин «усули» (от араб. Асдь — корень). Происхождение его восходит к разделению ранних школ ши­итского фикха на два направления — ахбари и усули.

   По мысли идеологов исламского фунда­ментализма, основу возрождаемого истинного ислама должны со­ставить только Коран и Сунна пророка. Большинство же из того, что было достигнуто мусульманскими учеными при помощи при­влечения других источников и включено в жизнь исламской общи­ны (как в области веры, так и в повседневной жизни), объявляется недозволенным новшеством и категорически отвергается. Идея очищения опирается на соответствующие хадисы — высказывания пророка. Один из них гласит: «Лучшими словами являются слова Аллаха, наилучшее руководство есть руководство Мухаммеда, вам же, поистине, следует избегать новоизобретенных дел, ведь они яв­ляются наихудшими делами, так как всякое новшество есть ново­введение, а всякое нововведение представляет собой заблуждение». При этом фундаменталисты упускают из виду, что классическая ис­ламская теория фикха делит нововведения на одобряемые и грехов­ные. К первой категории относятся новшества, не противоречащие сути исламского вероучения (например, установление во времена правления халифа Омара практики совершения дополнительной коллективной молитвы после ночной молитвы в течение всего ме­сяца Рамадан — поста у мусульман).

   Возрождение исламского наследия трактуется современными фундаменталистами как реставрация раннеисламских социальных институтов и связанных с ними социальных и правовых норм. На­пример, они выступают за восстановление истинного исламского правления и создание теократического государства, подобного тому, которое существовало во времена Мухаммеда и первых четырех ха­лифов. В таком государстве, по их мысли, будут действовать только нормы исламского права, регламентирующие, как известно, все сферы жизни мусульман. Особый упор делается на то, что эти нормы — «закон Аллаха» в отличие от действующего сегодня в боль­шинстве исламских стран «закона людей», выдуманного и несовер­шенного.

   Исламские фундаменталисты отличаются особым пониманием базовых религиозных истин, так или иначе восходящих к идее вос­становления «изначальной чистоты веры». В современных ислам­ских религиозно-реформаторских движениях они выступили в ка­честве оппонентов сторонников традиционного понимания ислама, обвинив их в искажении истинной веры, что, по убеждению ислам­ских фундаменталистов, привело мусульманское общество к духов­ному и социальному кризису.

   Шииты — общее название порой сильно различающихся между собой группировок и общин, признавших последнего праведного халифа», зя­тя пророка — Али ибн Абу Талиба и его потомков единственными за­конными наследниками и преемниками Мухаммеда. Сегодня шииты составляют около 10% всех мусульман.

   Суннизм — одно из двух (наряду с шиизмом) направлений в исламе. Сунна — термин, часто используемый в значении «жизнь пророка Му­хаммеда как образец и руководство для каждого мусульманина» и один из источников решения всех проблем личной и общественной жизни. Кроме этой Сунны, полностью именуемой «Суннат расул Аллах» («Сунна посланника Аллаха»), существуют понятия «Сунна Аллаха», т.е. Коран и «Сунна праведных халифов», а также сунна в смысле обычай — то, что принято. Несмотря на распространенное заблуждение, сунну признают и сунниты, и шииты, но у шиитов имеются свои сборники рассказов о Мухаммеде — хабяры, которые должны «подтвердить» пра­во верховного руководства Али и его потомков над мусульманской общи­ной. Сунниты считают, что шииты ввели в религию много непозволитель­ных новшеств, и не признают шиитские хабяры, якобы доказывающие особую роль Али и его потомков. Сегодня сунниты составляют боль­шинство — около 90% мусульман.

Ваххабизм

   Религиозно-политическое движение ваххабитов возник­ло в Аравии в середине XVIII в. на основе учения Мухаммеда ибн Абд аль-Ваххаба и стало впоследствии официальной идеологией первого государства Саудидов, объединившего значительную часть Аравийского полуострова. Термин «аль-ваххабиййа» прочно утвер­дился в мусульманском мире; именно так названы последователи аль-Ваххаба в трудах известных мусульманских ученых, вступивших с ними в полемику (Ибн ас-Сувайди, Абдуллах Али аль-Касими и др.). Из их работ он и был заимствован западными исламоведами. Однако этот термин, образованный от имени основателя движения, никогда не применялся его сторонниками. Более того, они катего­рически отвергали и отвергают правомерность его употребления, называя себя муваххидун («последователи единобожия») или сала-фиййун («приверженцы первоначального ислама»).

   Ваххабитское движение, выросшее из богословской полемики по поводу очищения ислама от еретических нововведений, превра­тилось впоследствии в мощный фактор идейно-политической жиз­ни мусульманского мира. К началу XIX в. ваххабизм завоевал проч­ные позиции на Аравийском полуострове и стал проникать в другие регионы мусульманского мира. На рубеже XIX—XX столетий ваххабитские идеи закрепи­лись и там, оказывая серьезное влияние на процесс поиска религи­озно-политического самосознания мусульман. Ваххабизм использовался в качестве знамени антиколониальной борьбы в Ара­вии, Индии и некоторых других регионах.

Монополия на истину

   Другой характерной чертой фундаментали­стов является тенденция к монополизации истины. Это выражается в провозглашаемой ими идее «обвинения в неверии и уходе от ми­ра». Современный мир, включая также боль­шинство стран, населенных мусульманами, видится фундаментали­стам погрязшим в невежестве; ему противопоставляется «спасшаяся группа» — закрытая структура, обладающая якобы наиболее адек­ватным пониманием шариата и потому несущая миссию распро­странения истинного Божественного порядка на все человечество. В основе фундаменталистской теории лежит строгое разделение мира на «мы» (последователи истинной веры) и «они» (остальное челове­чество, погрязшее в грехе).

   Социальное равенство. Для ваххабитов характерно стремление к установлению имущественного равенства. В качестве одного из важнейших принципов они выдвигают идею братства мусульман. Такое братство предполагает особый тип организации с внутренней дисциплиной гораздо более сильной, чем в обычной мусульманской среде, ярко выраженным единоначалием и круговой порукой, военизированным религиозно-политическим объ­единением. Впоследствии те же принципы стали использоваться в практике различных исламистских религиозно-политических структур. Принятие важных для ваххабитской общины решений осуществля­ется ее вождями.

   Проповедь и, самое главное, последовательное претворение в жизнь в таких общинах идей социального равенства и поддержки обездоленных делает их привлекательными для значи­тельной части населения. Но на прак­тике это предназначено лишь для тех, кто ревностно служит фундаменталистам.

   Джихад. Важнейшее место в доктрине ваххабитов занимает представление о джихаде как священной войне не только против иноверцев, «неверных», но и против мусульман, не разделяющих их воззрения.

   На заре движения в практику ваххабитов вошло повсеместное разрушение надгробий на могилах святых и праведников, сожжение книг богословов, не согласных с их учением. Убеждение ваххабитов в том, что их противники являются «неверными» (кафир), даже ес­ли они считают себя мусульманами, оправдывало жестокость по отношению к ним. Фанатизм сплачивал и дисцип­линировал ваххабитов, создавая религиозно-идеологическую подоп­леку антиисламским по своему духу и характеру действиям. Благо­даря этому ваххабизм с самого начала стал идеологией военной экспансии и грабительского набега.

   Впоследствии данная идея, отнюдь не исламского происхожде­ния, оправдывающая убийство иноверца и просто оппонента, легла в основу террористической деятельности экстремистских группиро­вок так называемых исламских фундаменталистов. Террористическая деятельность фундаменталистов направлена не только против представителей Запада.

   В разработанной исламскими учеными (улемами, факихами) тра­диционной доктрине джихада нет такого упрощенного и односто­роннего подхода, который характерен для радикально мыслящих фундаменталистов. Основываясь на словах пророка «Мы вернулись с малого джихада, чтобы приступить к джихаду великому», сказанных после возвращения с битвы, большинство богословов объявляют вели­ким джихадом духовное самосовершенствование, а борьбу за веру с оружием в руках именуют малым джихадом. Различаются четыре вида джихада:

  » джихад сердца (борьба со своими пороками),

  » языка (пропо­ведь истины и запрещение дурных дел),

  » руки (непосредственное уча­стие в борьбе с преступниками и нарушителями исламских норм),

  » меча (участие в вооруженной борьбе за веру).

   Традиционное понима­ние джихада не предполагает применения его четвертого вида против мусульман, как это принято в ваххабитской концепции.

Свобода. Исламские фундаменталисты решительно отвергают утвердившееся на Западе понятие свободы и в первую очередь ин­дивидуальную свободу в современном понимании этого слова.

   По мнению исламских радика­лов ни король, ни диктатор, ни демократический парламент, ни группа правоверных не вправе нарушать шариат, ме­нять или изменять его законы

   В жизни человек должен поступать в со­ответствии с теми законами, которые ниспослал Аллах, т.е. шариа­том, а также руководством пророка, т.е. Сунной. Тогда чело­век не нуждается «в правительственных распоряжениях, полицейских силах или судах, которые удерживали бы его от совершения пре­ступления или возвращали на праведный путь».

   Шариат (от араб, «аш-шариа» — прямой, правильный путь) — комплекс закрепленных Кораном и сунной предписаний, которые определяют убеждения и нравственные ценности мусульман. Во­преки широко распространенному представлению шариат не явля­ется конкретным правом мусульман. Шариат — это скорее закон в широком смысле, религиозный закон. Предписания шариата являются источником конкретных норм, которые регулируют поведение мусульман.

Организации исламского фундаментализма

   Во второй половине XX в. во многих странах мусульманского мира происходит активизация религиозно-политических движений фун­даменталистской направленности. В значительной мере причиной тому стало недовольство неэффективными действиями пришедших к власти после освобождения от колониального владычества свет­ских правительств, которые так и не смогли преодолеть отставание по всем позициям от стран Запада. В 80-х годах усилившаяся исла­мистская оппозиция — разнообразные организации, партии и фронты, использующие как парламентские, так и террористические методы борьбы, — стремится к власти под лозунгом создания исламского государства. По убеждению фундаменталистов любое другое государство незаконно по определению.

   В Алжире в 1990 г. на свободных пар­ламентских выборах победила фундаменталистская организация «Фронт исламского спасения». Однако итоги выборов были отме­нены военными, и с тех пор в стране идет гражданская война. В ходе противостояния властей и исламистских группировок жертвами экстремистов становятся мирные жители, которых вырезают целыми деревнями.

   Наиболее дерзкие террористические акты на счету разветвлен­ной организации «Аль-Каида» («Основа»), созданной в 1988 г. сау­довским миллионером Усамой бен Ладеном. Ее задача — «создание справедливых исламских государств, свободных от западного влия­ния». Самый крупный терракт, осуществленный членами «Аль-Каиды», — атака с помощью угнанных аэробусов зданий Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и Пентагона (Министерство обороны США) в Вашингтоне 11 сентября 2001 г.

«Братья-мусульмане» из Египта

   В 1929 г. в Египте была создана «Ассоциа­ция братьев-мусульман». Основал ее Хасан аль-Банна (1906—1949) — крупнейший теоретик так называемого политического ислама. Его организация, выступавшая как радикальная религиозно-политичес­кая оппозиция египетской монархии, опиралась на бедные, но дос­таточно образованные городские слои: интеллигенцию, мелкую буржуазию, учащихся школ и студентов, младших офицеров, отдель­ных представителей духовенства. Аль-Банна видел задачу «Ассоциации» в защите ислама и мусульман от атеизма, от «развращающего» западного влияния. Он говорил, что ислам — это «вера и культ, ро­дина и нация, религия и государство, дух и тело мусульманина». Следовательно, необходима полная исламизация личной, общест­венной и государственной жизни путем возврата к фундаменталь­ным положениям религии, представленным в Коране и Сунне и истолкованным в духе времени. Предполагалось, что такая полити­ка возвысит роль ислама и мусульманской обшины в глазах всех людей. При этом Запад, отождествляемый с неверием (куфр), рас­сматривался как главный враг исламского мира. Конечной целью аль-Банна считал единение всех мусульманских народов в исламе и воссоздание ими единого государственного образования — халифа­та. Лозунгом «Ассоциации» стали слова: «Бог — наша цель, про­рок— наш руководитель, Коран — наша конституция, джихад — наш путь, смерть во имя Бога — наше высшее стремление».

   К середине XX в. «Ассоциация» уже имела боевую организацию — «Секретный орган» («Джихаз сирри»), осуществлявший террористи­ческие акты против представителей власти. В результате репрессив­ных мер правительства, последовавших после покушения в 1952 г. на египетского политического деятеля Гамаля Абдель Насера, был казнен крупнейший идеолог египетских «Братьев-мусульман» Сейид Кутб, представлявший наиболее экстремистское крыло организации. Именно он внес основной вклад в разработку доктрины «обвинения в неверии и уходе от мира».

   Суть этой доктрины такова: неприятие человечеством шариата в качестве источника власти является причи­ной того, что в мире господствует духовное невежество, незнание истинного Бога и истинной веры, многобожие.

   Исходя из этой по­сылки, Кутб вопреки исламской традиции делит людей не на му­сульман и немусульман, а на мусульман, строго придерживающихся законов шариата, и «неверных», т.е. всех остальных. Между первыми и вторыми не может быть примирения и компромисса. Таким обра­зом, Кутб относит к числу «неверных» и большинство мусульман. В своей книге «Социальная справедливость в исламе» он писал, что все социальные проблемы разрешимы только на основе Корана. Но при этом автор не возражает против использования достижений совре­менной науки и техники во имя общественного блага.

2. Исламизм в России

Истоки исламизма

   Исламские религиозно-политические движения как радикального, так и умеренного толка часто характеризуются одним термином — исламизм.

   Исламизм — это идеология и практическая деятельность, направленные на создание условий, при которых любые проблемы и противоречия общества и государства, где живут мусульмане, а также между этими государствами будут разрешаться исключитель­но посредством исламских норм.

   Идейные корни исламизма обычно находят в учении Ажамаля ад-Дина аль-Афгани (1839—1897). Согласно его теории, этническая или национальная связь между людьми — низшая форма связи по сравнению с единением верующих в мусульманской общине. И по­тому успех будет сопутствовать такому сообществу, в котором рели­гиозные узы прочнее, чем этнические. При этом аль-Афгани считал, что ислам сможет выполнить свою историческую роль, лишь при­способившись к современным условиям. Иными словами, мусульма­нам следует развивать светское образование, науки и промышлен­ность, т.е. перенимать многое из достижений западной цивилизации.

Исламский фундаментализм на Кавказе

   Пер­вые мусульманские фундаменталистские общины стали появляться на территории Северного Кавказа в 70-х годах прошлого столетия. Они не приемлют на­звания «ваххабиты», предпочитая именовать себя «Общиной истин­ных мусульман», «братьями», или «сала-фитами».

   Идеи ваххабизма распространились среди горцев, переселив­шихся на равнину, оторвавшихся от своих материнских сельских и родовых общин в горах. Особенно много ваххабитов было в много­национальных Кизилюртовском, Хасавюртовском и в предгорном Буйнакском районах Республики Дагестан. Идейный лидер даге­станских ваххабитов Багаутдин Кебедов (Баха ад-дин Мухаммад) открыл в городе Кизилюрте медресе (мусульманская средняя и высшая школа), где обучались одновременно до 700 студентов (мед­ресе действовало с 1989 по 1997 гг.). В 1998 г. ваххабиты объявили три села Буйнакского района — Карамахи, Чабанмахи и Кадар — исламской территорией, на которой действуют только законы ша­риата, и выдворили представителей местных властей и силовых ор­ганов. Анклав, не подчинявшийся светским дагестанским властям, просуществовал целый год. Впрочем, господством ваххабитов ока­залась крайне недовольна преобладающая часть населения этих сел. Во время военной операции Российской армии в Карамахи в сен­тябре 1999 г. многие местные жители оказывали помощь федераль­ным войскам и даже заявляли о своем желании выступить против фундаменталистов с оружием в руках.

   Идеология ваххабитов Кавказа строится на признании источни­ком вероучения только Корана и Сунны. Они выступают за очище­ние ислама от «недозволенных новшеств», которые, по их мнению, переняли мусульмане Северного Кавказа. В частности, отвергаются многие обычаи и обряды, укоренившиеся среди местных мусуль­ман, такие, как цикл поминальных обрядов, включающий чтение Корана по усопшему, проведение обряда выкупа грехов покойного, раздачу милостыни на кладбище, празднование Мавлида (День ро­ждения пророка Мухаммеда) и др. «Неверными» ваххабиты объяв­ляют всех мусульман, не разделяющих их точку зрения.

   Ведение джихада российские ваххабиты считают обязанностью каждого мусульманина. При этом они убеждены в том, что сегодня джихад непременно должен принять форму вооруженной борьбы против «врагов ислама». Именно требование постоянной готовно­сти к вооруженной борьбе вызвало к жизни явление, которое мож­но назвать «спорт в мечети». Часть помещения во многих ваххабит­ских мечетях стала оборудоваться наподобие спортивного зала. То есть член джамаата может одновременно с чтением молитвы укреп­лять и свою физическую форму. В военных лагерях ваххабитов по­стижение религиозных истин сочетается также с военной подготов­кой (в учебном центре, расположенном в селе Карамахи, активно использовалась подобная практика).

Причины популярности ваххабизма на Кавказе

   В начале 90-х годов XX в. тотальный контроль со стороны государства за деятельностью исламских организаций прекратился, и это значительно облегчило ведение миссионерской деятельности. Основная масса тех, кто на­зывал себя мусульманами, имела лишь самые общие и не всегда верные представления о своей религии. Подобная неграмотность населения привела на первых порах к резкому увеличению числен­ности реформаторски настроенных мусульманских общин, призы­вавших вернуться к «чистому» исламу. Действительно, за 70 лет господства атеизма на Северном Кавказе под видом ислама бытова­ли верования и обряды, которые порой противоречили духу и букве Корана и Сунны пророка. Наиболее тяжелым бре­менем на них ложилась традиционно пышная на Северном Кавказе церемония похорон и поминовения усопших.

   Одним из путей проникновения ваххабитской идеологии в Рос­сию стала учеба молодых людей из республик Северного Кавказа в Саудовской Аравии и Кувейте. Только из Республики Дагестан исламское образование за границей получили около 1500 юношей.

   Многих мусульман привлекали простота и доступность провоз­глашаемых идей, здоровый образ жизни членов ваххабитских общин, царящий в них «дух братства» (принятое обращение среди членов джа-маатов — «брат»). Немалую роль сыграли разорение и безработица экономически активного населения, рост негативных настроений в связи с коррупцией в руководстве государства и преступностью. Ваххабитские проповедники активно критиковали все эти негатив­ные явления в современном северокавказском обществе, умело ис­пользовали в своих целях идеи братства и социальной справедливо­сти, заложенные в исламе, и призывали немедленно и любыми методами установить шариат для устранения существующих поро­ков.

   Успеху ваххабитской пропаганды способствовала также солид­ная помощь зарубежных негосударственных исламских фондов, в основном из Саудовской Аравии и Кувейта. На их средства, в част­ности, велась активная издательская деятельность и даже предпри­нимались попытки организовать теле- и радиовещание соответст­вующей направленности на территории так называемой Кадарской зоны в Буйнакском районе Дагестана. Широкую известность полу­чили благотворительный фонд «Аль-Харамейн», «Аль-Ига-са», меж­дународная исламская благотворительная организация «Тайба», Всемирная ассамблея исламской молодежи, Общество социальных реформ, Международная исламская организация спасения, фонд «Ибрагим бин Абдулазиз Аль Ибрагим» и др.

   Организационная структура ваххабитского движения на Север­ном Кавказе довольно проста. Каждый джамаат возглавляет амир — человек, руководящий как его религиозной, так и общественной жизнью. Джама-аты обычно автономны, хотя знают о существовании друг друга и контактируют. Однако какой-либо объединяющей организации или партии у ваххабитов в регионе нет. Каждая община старается обзавестись двумя немало­важными исламскими институтами: школой при мечети и шариат­ским судом. В основном это удавалось достаточно крупным джама­атам на территории Северо-Восточного Кавказа, попытки же соз­дания таковых на территории Северо-Западного Кавказа достаточно быстро были пресечены властями.